Пошли нам, Господи, терпенье,

В годину буйных, мрачных дней,

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.


Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейства ближнего прощать

И крест тяжёлый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.


И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и униженья

Христос, Спаситель, помоги!


Владыка міра, Бог Вселенной!

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной,

В невыносимый, смертный час…


И, у преддверия могилы,

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы

Молиться кротко за врагов!

Эти стихи, записанные рукой Великой Княжны Ольги Николаевны и найденные среди вещей Царственных мучеников, долгое время приписывались самой царевне. Однако, на самом деле автором их был поэт Сергей Бехтеев, переславший несколько своих стихотворений семье Государя через фрейлину графиню Гендрикову.

Отношения Сергея Сергеевича с Царской Семьей были давними. Представитель древнего дворянского рода, известного ещё с 16 века, сын члена Государственного Совета, поэт учился в Александровском лицее, попечительницей которого была вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна. Во время визита Государыни ему было поручено сделать её фотографию. Снимок получился очень удачным. Сестры поэта, впоследствии ставшие фрейлинами, увеличили его и художественно оформили в виде особого адреса: на левой стороне были нарисованы розы, а на правой написано приветствие в по поводу приезда Императрицы в Лицей, сочиненное Сергеем:

К Твоим стопам, моя Царица,

Несу я дар ничтожный свой.

Пусть эта скромная страница

Падет любовью пред Тобой;

И лиры юной песнопенье

Да прозвучит, Тебе открыв

Мечты тревожной восхищенье

И сердца пылкого порыв.

В тот день, когда в стенах Лицея

Тобой наш праздник просиял,

К Тебе приблизиться не смея,

Вдали я, трепетный, стоял.

И вспомнил я, как в дни былые,

В дни ранней юности своей,

Два всем портрета дорогие

Хранил я в комнатке моей.

И на одном из них, как ныне,

С улыбкой милой простоты

Была и Ты, моя святыня,

Царица, Ангел доброты!

И вот нежданно пред собою

Я тот же Образ увидал,

И пред улыбкой неземною

Я очарованный стоял.

Передо мной, как в сновиденье,

Блеснули дивные черты,

И это светлое виденье

Была для нас, Царица, Ты!

И блеском огненной зарницы

Твой Лик я робко начертал,

И Образ матери-Царицы

Семье лицейской передал…

Августейшая попечительница повелела, чтобы юный фотограф доставил ей портрет самолично. В Аничковом дворце Сергея вперед прочих ожидающих аудиенции провели в маленькую гостиную. Государыня осталась довольна портретом и подписала для лицеистов его копию. Беседуя с отроком, она узнала, что его стихи скоро будут напечатаны в его первом сборнике, и пожелала иметь таковой. Разумеется, сразу по выходе книги автор отправил экземпляр Императрице, которой и был он посвящен. Средства от продаж сборника были пожертвованы поэтом на нужды Царскосельского ремесленного приюта. В последующие годы Мария Феодоровна не забывала Сергея, удостаивая его поздравлений и подарков к праздникам. Все они пропали в годы лихолетия…

Во время учебы довелось Бехтееву читать приветствие и Императору Николаю II, вместе с Государыней Александрой Феодоровной посетившему Лицей.

…Не солнце с выси заблистало,

Не в небе вспыхнула заря —

Судьба нам счастье даровала:

Мы видим нашего Царя…

Так начиналось прочтенное Сергеем приветствие, за которое он удостоился благодарности Императора. Пройдёт 18 лет, и в далеком Тобольске Государь прочтёт следующие строки того же автора:

Боже, Царя сохрани!


Боже, Царя сохрани

В ссылке, в изгнаньи, вдали,

Боже, продли Его дни,

Боже, продли!


Дай Ему силы сносить

Холод и голод тюрьмы;

Дай Ему власть победить

Полчища тьмы!


Да не утратит Он Сам

Веру в мятежный народ;

Да воссияет Он нам

В мраке невзгод.


Боже, спаси, сохрани

Мать и невинных Детей!

Дай Им счастливые дни

В царстве цепей!


Пусть пред иконой Твоей

Тихой вечерней порой

В блеске лампадных огней

Вкусят страдальцы покой.


Белый, великий наш Царь,

Сирый народ не оставь;

Снова Россией, как встарь,

С славою правь.


Гнусность измены прости

Темной, преступной стране;

Буйную Русь возврати

К милой, родной старине...


Крестное знамя творя,

Молит истерзанный край:

«Боже, отдай нам Царя,

Боже, отдай!»

Вчерашний Самодержец не сможет сдержать слёз и велит поблагодарить поэта за выражение верноподданнических чувств, на которое в ту пору отваживались лишь немногие.

Приведенные стихи в том же году полковник Петр Сергеевич Толстой, муж сестры Бехтеева Зинаиды, любимицы Государыни Александры Фёдоровны, распространял среди жителей Одессы. «Толстые, - пишет исследователь жизни и творчества поэта Владимир Невярович, - были близкими и верными Царской Семье людьми, вели с Царственными Мучениками переписку, отсылая Им в Тобольск и Екатеринбург тёплые вещи и деньги, на которые через монахинь доставлялись регулярно Царственным Узникам продукты питания, часто, правда, бессовестно реквизируемые охранниками. Толстые вместе с группой других верноподданных вынашивали план освобождения Царя и Его Августейшей Семьи из заточения. В отместку за это некие лица, яро ненавидящие Царя, похитили сына Толстых Сергея, причём именно в тот день, когда Алексей Сергеевич Бехтеев узнал о гибели своей жены.

И вот, ценой огромного самообладания, Алексей Сергеевич даже не подал вида, что у него что-то случилось лично, и принял живое деятельное участие в поиске пропавшего мальчика, которого, к счастью, нашли живым и невредимым».

Алексей Сергеевич, упомянутый в отрывке, был братом поэта, бывшим вице-губернатором Полтавы и офицером Черниговского гусарского полка, в рядах которого сражался на фронте Великой войны. Его жена, тесть и шурин были убиты 17 января 1918 года в Полтаве. Это случилось накануне занятия города красными, и расправа стала следствием обычного бандитизма – целью ворвавшихся в дом преступников был грабеж… Чудом уцелела 9-летняя дочь Бехтеевых Алла, которую отец вскоре увез из города.

Сам Сергей Сергеевич встретил революции в должности земского начальника в Елецком уезде Орловской губернии, где располагалось родовое имение Бехтеевых, в котором 38-ю годами раньше поэт появился на свет. В отличие от брата на фронте он не был. Вступив по окончании Лицея в подшефный Императрице Марии Федоровне Кавалергардский полк, он успел выслужить офицерский чин прапорщика, но затем получил тяжелый перелом ноги и был уволен в запас, а позже окончательно вышел в отставку.

Снова взяться за оружие вынудила поэта гражданская война. Не имея возможности спасти Царскую Семью, он мог лишь сражаться с Её убийцами – мечом и глаголом. В конце 1917 года он вступил в Добровольческую армию, во ВСЮР служил в Министерстве внутренних дел. Во время Крымской эпопеи принимал участие в десанте генерала С.Г. Улагая из Крыма на Кубань.

Эвакуировавшись с армией генерала Врангеля, Бехтеев поселился в сербском городе Нови-Сад. Здесь же обосновался его брат Алексей с дочерью. В Нови-Саде судьба свела поэта с ещё одним бывшим лицеистом – видным монархистом, публицистом, полковником Ф.В. Винбергом. Винберг помог «царскому гусляру», как любил называть себя Сергей Сергеевич, издать два сборника стихов. Некоторое время поэт работал в газете «Вера и Верность», а после ее закрытия вместе с братом стал выпускать свою газету «Русский Стяг».

В 1929 году Бехтеев переехал в Ниццу. Здесь он служил ктитором домового храма в честь иконы Божией Матери «Державная», в котором своими руками и на собственные средства обустроил иконостас. Здесь вышло ещё несколько сборников поэта, в которых он вновь и вновь неотступно возвращался к дорогим для него образам Царственных Мучеников, верность памяти которых он сохранил до смерти. На могиле Бехтеева на кладбище Кокад выбита надпись «Лицеист И. А. Лицея 59 курса. Царский поэт. Офицер Белой Армии СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ БЕХТЕЕВ 7/19 апреля1879 г. — 21 апреля/4 мая 1954 г.»


Царь-богатырь



Незабвенной памяти Императора Александра III



Когда с державного престола

Ты русским царством управлял, —

В подпольи пряталась крамола

И враг России трепетал.


Стремились все́ к Твоей державе,

Ища защиту и оплот,

Был наш солдат в почетной славе,

Был первый в мире русский флот.


Везде господствовал порядок,

Закон не смели нарушать,

В стране повсюду был достаток

И мирной жизни благодать.


Трудились сытые крестьяне

В просторных житницах полей.

Служили с рвением дворяне

Тебе и Родине своей.


Рукой железной правя твердо,

Ты порождал любовь и страх,

И флаг российский реял гордо

В нам чуждых странах и морях.


Таких Царей, как Ты, не будет,

Вот почему Ты мог сказать: —

«Когда Царь русский рыбу удит —

Европа может подождать!»…


***

Русь горит! Пылают зданья,

Гибнут храмы и дворцы,

Книги, мебель, изваянья,

Утварь, живопись, ларцы.



Гибнет долгих лет нажиток,

Плод тяжелого труда,

Недостаток и избыток,

Накоплявшийся года.



Злобный гений торжествует

Праздник крови и огня;

Он, смеясь, на пламя дует,

Волны красные гоня.



И клубясь и извиваясь,

Пляшут пляску языки,

К небу с свистом поднимаясь,

Гневны, грозны и дики.



Русь горит!.. И безвозвратно

Гибнут перлы красоты.

Так сбываются превратно

Вольнодумные мечты.



Звонарь


Грозно удары гудят и гудят,

Колокол плачет и стонет;

Пьяный народ под зловещий набат

Совесть навеки хоронит.



Дергает веревье страшный звонарь

С злобой и яростью пьяной;

В зареве красном зловонная гарь

Носится в дымке туманной.



Громко скликает гудящая медь

Чернь на кровавое вече:

Рвется на волю двуногий медведь,

Падая кубарем с печи.



Рушатся кровли церквей и палат,

Падают в парке березы;

Эхом звериным далеко звучат

Вопли, хулы и угрозы.



Челядь под крики и звон топоров

Празднует праздник свободы

С песнями пляшут у ярких костров

Диких людей хороводы.



Льется сивуха; ликует разврат;

Боги летят с пьедесталов;

Зычно скликает погромный набат

К падали красных шакалов.



Шапка упала к ногам звонаря;

Ждать, мол, осталось немного:

Выкинул он из России Царя,

Выкинет кстати и Бога.



Грозно удары гудят и гудят,

Колокол плачет и стонет;

Пьяный народ под зловещий набат

Совесть навеки хоронит.



Конец русской былины



То не ветер в поле стонет,

То не вьюга горько плачет:

То народ себя хоронит.

Горе пляшет, горе скачет.



В грустном гуле перезвонов

Вдаль несутся панихиды

Бесконечных русских стонов,

Полных скорби и обиды.



Наша старшая Держава!

Пал Орел мечты славянской!

Пали наша честь и слава,

Вера Церкви Христианской.



Плещут стаи волн Босфора;

Блещет месяц на Софии;

Но в Стамбуле дверь собора

Вновь открыта для России.



В грязь затоптан бархат стягов;

В поле сечи - смолкли тризны;

И... опять мы ждем варягов

Для измученной отчизны.



Офицер



Его вели убийцы на расстрел,

Толпа безгласная пугливо расступалась,

Но на нее спокойно он смотрел,

И сердце гордое его не волновалось.

Привык он смерть с отвагою встречать,

На гибельных полях неумолимой битвы,

Когда уста торопятся шептать

Последние слова напутственной молитвы.

Никто не смел приблизится к нему,

Все от него как от чумы бежали,

И даже взглядами трусливыми ему

Сочувстия в беде не выражали.

Всех устрашал его господский вид,

Его фигура в одеяньи сером,

И каждый знал, что власть его казнит,

За то, что был он царским офицером,

За го, что родину он грудью защищал,

Что за паек скупой не торговался,

Что он часов рабочих не считал,

С врагами родины постыдно не братался.

За то, что был он русским до конца,

Безропотно неся лишенья и кручину,

За то, что не сменил он честного лица

На красную разбойничью личину.



Царским орлам



Спите, родные герои

Славных, великих боев!

К вам в гробовые покои

Доступа нет для врагов.

Полные грозной отваги,

В сечах кровавой войны,

Долгу священной присяги

Все вы остались верны.

Вы от врагов не бежали,

Не торговались в бою,

Вы продавать не дерзали

Матерь-отчизну свою.

В муках вы молча сносили

Холод, и голод, и зной,

Родине честно служили

Вы небывалой войной.

Вас не пытали шпионы,

Тесно смыкаясь в кольцо;

С вас не срывали погоны,

Вам не плевали в лицо.

Чернь не глумилась над вами,

Вам не грозили бичи,

Тела не рвали штыками

Наши рабы-палачи...

Спите в далекой чужбине,

Смелые братья-борцы;

Лавры победные ныне

Вам суждены, храбрецы!

Ваши заветы святые

С вами навек не умрут.

Ваши дела боевые

Новых бойцов соберут.

Вновь разовьются знамена,

Смоется плесень обид,

Снова заблещут погоны,

Царственный гимн загремит.

Дружной семьей соберутся

Новые стаи Орлов,

К грозной борьбе встрепенутся

В гуле победных громов.

Спите, герои-солдаты,

Спи, богатырь-офицер;

Русскому войску богатый

Вы показали пример!

Вас не осудит кто-либо,

Враг вас добром помянет,

Скажет вам: "Братцы, спасибо", -

Русский прозревший народ.

Спите в таинственных сенях

Сном горделивым Орлов;

Честная Русь на коленях

Плачет у ваших гробов...



Мёртвые сраму не имут



Братья-дружинники! В мрачные дни

Новых земных испытаний

В битвах кровавых мы с вами одни

Делим всю тяжесть страданий.



Нет у нас честных могучих друзей,

Помощи ждать ниоткуда.

Будем же верить в дни скорби своей

В близость небесного чуда.



Бог да поможет великим борцам

В сечах борьбы всенародной,

Силы придаст крестоносным бойцам

Подвиг свершить благородный.



Верим мы твердо в победу идей,

В царство священной свободы,

В светлую будущность русских людей,

В новые лучшие годы.



Пусть же идут изуверы-враги

К грозным твердыням Тавриды!

Грудью спасая свои очаги,

Смоем мы кровью обиды.



Годы страданий, лишений и бед

Славы былой не отымут.

Помните, братья, великий завет -

Мертвые сраму не имут.



Царская Россія



Посвящается милой


Екатерине Сергеевне Фишер,

давшей мне возможность

издать этот мой четвёртый сборник

«Святая Русь»



Царская Россия: — кротость и смиренье,

У икон столетних жаркие молитвы,

Жажда покаянья, сладость всепрощенья,

Жертвенная доблесть безкорыстной битвы…


Царская Россия: — говор колокольный,

Средь боров дремучих древних келий срубы,

Радость и веселье встречи хлебосольной,

О любви заветной шепчущие губы…


Царская Россия: — общий труд и служба,

Твёрдая охрана мира и порядка,

Всех её сословий и народов дружба,

Вековой избыток щедрого достатка…


Царская Россия: — это быт былинный,

Это лад семейный, это строй свободный,

Наш язык могучий, наш уклад старинный,

Удаль и отвага пляски хороводной.


Царская Россия: — вера в подвиг ратный,

В торжество и славу мудрого правленья,

Небом данный свыше жребий благодатный

Родине великой честного служенья…


Царская Россия: — помощь нищей братьи,

Смелая защита от чужой угрозы,

Матери счастливой нежное объятье,

Доброю рукою вытертые слёзы…


Царская Россия: — наша песнь родная,

Без конца, без края большака дорога,

Царская Россия: — это Русь Святая,

Та, что ищет правду, та, что верит в Бога!